Она блистала в Голливуде и на лондонской сцене.
Почти 20 лет жила за границей вместе с супругом — известным бельгийским музыкантом и композитором Луи Франком. А несколько лет назад вместе с семьей вернулась в Россию…
— Дина, вы живете за городом, в Подмосковье. Почему выбрали именно эти места?
— Для меня интереснее на земле, я и в детстве всегда на все выходные и каникулы уезжала на природу — к моей бабушке по отцу, в сосновый бор под Смоленском. Я очень люблю природу, я ее не боюсь. Есть городские люди, например, мой старший сын Тимур или отец моего мужа Луи Эрик, они на природе не знают, что делать, для них в городе интереснее. А мне кажется, природа важна каждому человеку, любит он ее или нет, она снимает стресс, ставит его на подзарядку. Рыдать, долго быть в отчаянии на природе невозможно, тут ум обязательно успокоится. Природа лечит, говорят, что она — проявление Бога и в контакте с ней мы постепенно начинаем очищать свое сознание и возвращаться к самому главному — в свое сердце…
«НА ЗАПАДЕ НЕ УМЕЮТ ОБЪЕДИНЯТЬСЯ»
— А можно ли сказать, что актерская профессия помогает во всем доходить до самой сути? В Школе-студии МХАТ этому вас учили?
— Я помню, как, учась в Школе-студии МХАТ, однажды сдавала зачет по Достоевскому и с гордостью произнесла предисловие к его произведению, написанное каким-то партийным работником. Наш профессор, Инна Соломоновна Правдина, удивилась: «Где ты это взяла?» — «Книга с этого начиналась!» Она мне поставила тройку, и для меня это был урок на всю жизнь: смотри в глубину событий, цени историю и узнавай, кто что сказал, почему он это сказал, почему именно сейчас он это сказал, а согласна ли я сама с ним?.. То есть надо включать интуицию, критическое мышление, свободную волю своей души. И я так благодарна тому, что нас этому учили!
Благодарна судьбе, что оказалась в актерской профессии, которая дает стимул для внутреннего поиска, для поиска ответов на важные жизненные вопросы. Хороший актер — это философ, психолог, и у него должно быть большое сердце. Нельзя назвать хорошим актером того, у кого просто красивое лицо, у кого есть лишь бытовая органичность. Нас учили быть большими артистами, потому что эта профессия — служение. Служение своему дару, Богу — у нас такие мхатовские традиции еще со времен Константина Сергеевича Станиславского. Это его школа проживания.
Мне очень нравилось, что Станиславский называл театр храмом, а артистов — служителями. И я всегда держалась этих истоков. Последние 20-30 лет их хотели забыть, преобразовать, но лично для меня всегда было важно сохранять духовно-нравственный настрой в служении театру. Он, на мой взгляд, должен делать человека лучше, указывать дорогу, по которой лучше идти.
Театр — это такой камень на перекрестке дорог. Пойдешь прямо — все потеряешь, но обретешь самое главное — смысл жизни. Пойдешь налево — все приобретешь, но душу потеряешь. В театре это очень проявлено, и в этом его предназначение. Ведь театр вышел из храмовых мистерий, из древнегреческих трагедий, Аристотель описывал его смысл как катарсис — очищение души. Через смех, слезы. Я в это верю. Я представитель этой театральной традиции.
— А западное кино, театр работают по иным законам?
— Нет. Мы все люди, и все зависит от уровня сонастроенности со своим сердцем. Например, когда жили в Лондоне, в 2016 году мы с моим мужем Луи попали на спектакль «На дне» по Максиму Горькому. Я никогда до этого не видела эту пьесу, даже ее не читала. И когда мне знакомые артисты сказали, что этот спектакль идет три с половиной часа, я подумала: «Скукотища! Мы просто отметимся, а потом убежим».
Но спектакль был потрясающим! Так глубоко, так человечно! Это была необыкновенная постановка в небольшом простеньком театре, далеко от центра Лондона. Хорошие были артисты! Англичане божественно играли «На дне»!..
Потом я работала в Королевском национальном театре в Лондоне у английского режиссера Кэти Митчелл в спектакле Attempts on Her Life («Покушения на ее жизнь»), там у нас была большая команда артистов, постановщиков, и я поняла, что люди сострадательные, внимательные, хорошие есть везде. Пожив там, я бы не стала разделять жестко на тех и этих.
— Политика нас разъединяет?
— Сейчас, конечно, мир сошел с ума, навязываются совершенно не те ценности. И нам, людям доброй воли, надо объединяться, заявлять о правде, не бояться ее говорить. На Западе люди тоже стараются защитить свою человечную картину мира. И им там сложнее, чем нам. Потому что история нашей страны настолько драматична, что у нас в ДНК — и критический анализ, и объединение, когда трудно.
Помню, когда в 1999 году произошел террористический акт в Москве на Каширском шоссе (был взорван дом, а у меня там поблизости была квартира, которую мне помог купить мой театр МХАТ), весь наш подъезд объединился. Мы все перезнакомились, расписали дежурства и в подвалах двух домов сами обнаружили мешки со взрывчатым веществом. До этого соседи в нашем доме не знали друг друга, но после трагического события в Москве, поблизости, мы стали отмечать праздники вместе, соседи ходили ко мне на спектакли, оказалось, что мы все друг другу полезны, нужны… А на Западе не умеют объединяться — в этом их трудность и трагедия.
«НЕЛЬЗЯ ЖИТЬ КАК ЖИВОТНОЕ»
— Какой вам видится Россия после долгих лет жизни на Западе?
— Россия очень богатая, обширная, она — особенное место. Как чистилище у Данте — между раем и адом. Поэтому здесь людям так важно разбираться в смысле событий, в поиске справедливости, поэтому у нас каждый — философ и каждый — поэт. А что касается Запада, сейчас я как раз соединяю его и нас, стараюсь быть мостиком.
— Ваши дочки Итала и София — наполовину русские, наполовину европейские девочки, родились в Швейцарии, учились в Англии. К моменту переезда в Россию они говорили по-русски?
— Конечно. И наши родственники, и наши друзья в Европе соглашались: «Надо учить мамин язык!» Хотя у меня много знакомых семей, в которых, например, папа русский, а мама — уроженка какой-нибудь европейской страны или наоборот, и в них запрещают говорить по-русски. Иностранцы говорят: «Я не знаю этот язык, я не понимаю, о чем вы между собой говорите, поэтому не надо детям учить русский!» У меня такого не было, ко мне всегда относились с уважением, с интересом.
— А что касается вашего сына Тимура от первого брака?
— И к моему старшему сыну Тимуру, который родился в Москве, все относились с уважением. Луи его вырастил, воспитывал с четырех лет. И Тимура в Европе всегда все принимали очень хорошо.
— Ваша дочь София уже несколько лет поет в церковном хоре в московском храме. Почему вы верите в Бога?
— Бог — источник всех энергий, и духовных, и материальных. Источник творчества, знаний, радости, денег. Причина всех причин. Когда ты понимаешь, что этот мир божественный и ты не по своей воле сюда попал и не по своей воле отсюда уйдешь… То есть все санкционировано Богом. Поэтому, куда бы ты ни приехал, сразу адресуй свой взгляд, внимание на душу, а не на внешнее — титулы, регалии. Материальное сбивает с толку.
Родоначальник нашей психологической актерской школы Константин Сергеевич Станиславский говорил, что самое главное на сцене — жизнь человеческого духа. Это и в жизни самое важное. Нельзя жить как животное — есть, спать, продавать-покупать.
Надо задавать вопросы: кто я, почему я страдаю, кому принадлежит все в этом мире? Тогда ты видишь истинные причины всего, понимаешь, что можешь изменить мир вокруг себя. Начинай с себя. Слушай свое сердце, свои мотивации. Зачем ты делаешь добро? Для славы? Нет. Я хочу, чтобы Бог был мной доволен, потому что в этом мое предназначение. И тогда тебе в любом месте будет комфортно, ты везде сможешь искренне улыбаться, и люди сразу же захотят тебя напоить чаем, всегда найдутся общие темы. Они везде одинаковые. Это литература, дети, история. С уважением к другим людям ты всегда сможешь приятными словами рассказать другим свою точку зрения…
Добавить комментарий