Окончивший семинарию сапёр с позывным Князь решил пойти на СВО после того, как на Пасху в 2023 году ВСУ намеренно обстреляли храм в Донецке. Он не получил сана, но был подвижником и искренне верующим человеком. Не раз попадал в сложные ситуации на фронте, но выпутывался из них — относил это к разряду чудес. В марте 2025-го Князь пропал без вести. RT публикует интервью с Князем, которое он дал военкору Анне Долгаревой незадолго до этого.
С окончившим семинарию сапёром с позывным Князь я общалась в марте этого года, а в октябре узнала, что он пропал без вести. Почему-то забраковала это интервью, забыла о нём. В Telegram — статус «Был давно». Последнее его сообщение — голосовое.
Как выяснилось, он пропал тогда, в марте, через неделю после нашего разговора. Ушёл на боевую задачу — и не вернулся. Прошло уже полгода. Обычно после истечения такого срока пропавших без вести признают погибшими. Его пока не признали.
С пластиковым щупом — и вперёд
Я восстанавливаю наш с Князем разговор по заметкам и цифровым файлам. Его звали Дмитрий. Мы тогда стояли на холодном ветру. Он был одет по гражданке. Спокойный молодой человек. Сапёр, окончивший семинарию.
«Так правда, что вы семинарию окончили?» — на всякий случай переспрашивала я.
«Есть такой грех, — улыбался Князь. — Занимался тюремным служением, посещал осуждённых. Даже диссертацию защитил по этой теме».
Князь не получил сана. Для этого жениться надо было — а он не успел, всё диссертацией занимался. «Пока не был рукоположен», — уточнял он и рассказывал, как вера в Бога помогает на войне.
«Когда заходишь на позицию — молишься. Страшно, врать не буду, поджилки трясутся. Молишься, молишься, и тогда Господь даёт тебе храбрость — режим бойца включается, — рассказывал он. — Это как, например, ты боксом занимаешься — в обычной жизни у тебя агрессии нет. А как на ринг выходишь — адреналин начинает рулить и в тебе остаётся только желание победить. Экстремалы знакомы с этим состоянием, на него подсаживаешься. Так парашютист не может жить без высоты, гонщик без машины…»
Без сана он трудился по тюрьмам и зонам — в качестве церковнослужителя, который может проводить беседы, но не таинства. Работал в Бутырской тюрьме, в колонии Ржева и в Забайкалье.
В Забайкалье Дмитрий начал окормлять военных. «Сначала гуманитаркой занимался. Купить что-то забайкальцам мобилизованным, передать. А потом сам пошёл на фронт», — вспоминал он.
Позднее он освоил сапёрное дело и уже не мыслил себя вне передовой: «Нередко приходится сидеть на самом переднем крае — выставлять заградительные мины, чтобы враги не могли атаковать наши точки. Или снимать вражеские, чтобы, когда наши пойдут в наступление, не нарвались на них».
Князь увлечённо рассказывал, что предпочитает работать без миноискателя — с магнитными минами так безопаснее. «Отреагировать они могут на амуницию твою. То есть ты прячешь магнитную мину, сапёр идёт — её не видит. Автомат, например, создаёт фон — и человек подрывается. Поэтому минимизируем на себе металлические предметы и потихоньку с пластиковым щупом вперёд ползком», — говорил Князь.
Чудеса на фронте
«Я некоторые вещи отношу к разряду чудес. Понимаю, что не все люди верующие, они используют зачастую другие термины, но для меня всё видится именно так, — объяснял Князь. — Например, под Новомихайловкой враг засёк нашу точку, где у нас много людей было. И начал их обкладывать всем подряд — они не могли выйти. Нужно было организовать доставку воды и батареек — пробежать по открытой местности 800 м. В современном бою это верная смерть. Но я побежал. Страшно, конечно, было — пулемёты работают, «двухсотые» лежат. И у врага внезапно к тому времени FPV закончились. Я доставил тот рюкзак. Такие вещи я считаю милостью Господней».
Вот так прорываться под огнём ему приходилось не один раз. Где-то нужно было помочь смежникам, где-то — провести людей мимо минных полей.
Однажды, зная, что вэсэушники сняли с одного из наших убитых рацию и слушают эфир, он с напарником разыграл радиоигру, создав у врага впечатление, что будет в другом месте. И пока его там ждали, он выводил с точки бойцов, которых закидали «лепестками» и «колокольчиками». Приходилось ему вытаскивать и раненых под висящей «птичкой» из крохотного блиндажа, где, помимо наших военных, лежали и разлагались три тела украинских «двухсотых».
Я задавала ему вопрос, собирается ли сапёр-семинарист становиться священником после окончания СВО. Но он уходил от ответа. «Притча от Князя, — иронизировал он. — Человек страстно желал рукоположиться, был уверен, что завтра примет сан, а в итоге поехал слишком быстро, попал в аварию, оказался в больнице и так и не рукоположился. Поэтому так скажу: если завтра позвонят и скажут: «Иди», я пойду. И если всё пройдёт хорошо, я скажу: «Значит, это было угодно Богу».
Во время СВО Дмитрий женился — на девушке-враче, которая его обследовала, когда он приехал в отпуск. Изначально практически не воцерковлённая, она вместе с ним начала ходить в храм.
Через несколько дней после нашего последнего разговора он уйдёт на боевую задачу и попадёт в список без вести пропавших. Судьба его до сих пор неизвестна.
Я включаю то самое последнее голосовое: «Да, Ань, я вспомнил случай, который меня реально сподвиг пойти на СВО. Пасха 2023 года. Я был в Докучаевске. Пошли крестным ходом люди, и в Донецке тоже пошли крестным ходом. Хохлы об этом узнали и обстреляли храм, намеренно по собору открыли огонь. И это стало отправной точкой, что Родину надо защищать».
А я как раз была тогда, на Пасху 2023 года, в обстрелянном соборе Донецка. Тянется нитка из прошлого в настоящее.
Добавить комментарий