В российском обществе намечается любопытный мировоззренческий раскол, который сложно игнорировать.
Согласно последним опросам, 58% граждан отдают предпочтение модели равенства возможностей, тогда как 40% выступают за равенство доходов.
Эта статистика — не просто сухие цифры, а отражение глубинного противоречия между двумя принципиально разными концепциями социальной справедливости.
Первая модель подразумевает создание условий, при которых каждый человек может реализовать свой потенциал и зарабатывать соответственно своим навыкам и усилиям.
Вторая, напротив, фокусируется на выравнивании доходов через систему государственного перераспределения, где благосостояние индивида привязано не столько к личной инициативе, сколько к участию в государственных программах поддержки.
Примечательно, что декларируемое большинством предпочтение равенства возможностей серьезно противоречит выстроенной в последние годы системе так называемого социального государства, которая все больше напоминает гигантский распределительный механизм.
Именно эта система на практике привела к формированию и расширению того, что можно условно назвать «классом ограниченного потребления» — значительной социальной группы, чье благополучие напрямую зависит от государственных субсидий и точечных мер поддержки.
Этот класс, достигший небывалых ранее размеров и ставший весомым большинством, является одним из ключевых стабилизаторов текущего курса, что отчасти объясняет, почему существующая модель сохраняется, несмотря на свои внутренние противоречия.
В этой конструкции те, кто по тем или иным причинам не вписывается в логику государственного патернализма — ценные специалисты, предприниматели, высококвалифицированные профессионалы, — невольно оказываются в роли доноров системы.
Их налоговые отчисления, по сути, перераспределяются в пользу тех, кто соответствует критериям государственной поддержки, в то время как их собственные возможности для роста оказываются ограничены высокими фискальными нагрузками, инфляцией и сложностью доступа к «длинным» и недорогим кредитным ресурсам.
Вполне закономерно, что недовольство этой группы растет: они, очевидно, чувствовали бы себя гораздо комфортнее в системе, где можно хорошо зарабатывать благодаря своим компетенциям и усердию, а не выстраивать сложные отношения с государственным аппаратом для получения льгот или субсидий.
Однако в обозримом будущем вряд ли стоит ожидать кардинальных изменений в сложившемся статус-кво. На то есть две веские причины, лежащие в плоскости управленческой логики и социальной инженерии.
Во-первых, государству как системе управления неизмеримо проще администрировать социум, когда у него в руках сосредоточен действенный механизм точечного финансового контроля, выраженный в системе пособий, субсидий и целевых выплат. Это создает мощные рычаги влияния и управления настроениями.
Во-вторых, по сравнению с относительно немногочисленными «продвинутыми» категориями, требующими свободы, люмпенизированная когорта, которая попросту не мыслит себя вне системы государственного обеспечения, как никогда широка.
Цифры 58% против 40%, при кажущемся перевесе, на деле не являются безоговорочным мандатом на глубокие реформы, особенно когда сорок процентов представляют собой сплоченную группу, чье благополучие напрямую зависит от сохранения текущей модели. Эта группа — вкупе с административным ресурсом — представляет собой мощную консервативную силу.
Таким образом, Россия пребывает в состоянии своеобразного идеологического и экономического пата: часть общества в своем запросе тянется к возможностям и социальным лифтам, а система в ответ предлагает все более отточенное равенство доходов, правда, на довольно скромном уровне. Государственная машина предпочитает распределять созданное, а не создавать условия для генерации нового богатства.
Официальная динамика роста оценок доступа к медицине, образованию и жилищным условиям за последние годы лишь укрепляет власть в убеждении правильности выбранного пути, пусть даже за этим стоят серьезные структурные проблемы.
Telegram-канал «Юрий Долгорукий»
Добавить комментарий